Омерзительный, нудный вой сирены. Перепуганные первоклашки, старающиеся выполнить указания учителей – всем надеть маски и спуститься в убежище - толкаются в дверях. Скучающие лица педагогов, возбужденные старшеклассники.
1985 год. В нашей школе – учебная тревога. По легенде, на соседний город уже сбросили бомбу. Наступает наша очередь.
Моя мама преподает биологию. Ее кабинет – на втором этаже. Рекреация начальной школы – на первом. Я бегу по лестнице, долетаю до кабинета биологии, с трудом открываю тяжелую дверь. «Мама, мамочка, бежим в укрытие!»
«Успокойся, деточка, - говорит она мне, - пойдем, попьем чаю». Мама ведет меня в лаборантскую. Я беру книжку о Карлсоне, а мама – научный журнал. Она опускает тяжелые портьеры, зажигает свет и ставит чайник.
Мне страшно – читать я не могу. Я вспоминаю фильм, который показывали недавно по телевизору. Фильм черно-белый, и оттого еще более страшный: где-то на Западе произошел атомный взрыв, и тысячи людей умирают от лучевой болезни. Недавно в школе нам показывали документальный фильм о жертвах Хиросимы - умирающие дети, которые мастерят журавликов из бумаги…
Это может случиться и с нами… Вдруг тревога вовсе не учебная? Из-за книжки я посматриваю на маму. Она спокойна, хотя иногда чуть хмурится – вчитывается в научную статью.
Но ощущение тревоги не пропадает – сосущий червячок тревоги, чувство неясного страха и беспомощности перед слепой, вовсе не яростной угрозой.
…Прошло почти четверть века, а ощущения у меня, взрослой, умной, самостоятельной, порой возникают до жути подобные.
«Грядет кризис! Все останутся без работы! Банки вытряхнут ипотечных заемщиков из квартир! Третья мировая вот-вот начнется! Сектор Газа в огне, в Индии террористы, Украина села задницей на газовую трубу и оставила Европу без отопления…»
И т.п.
И т.д.
Без конца.
Альфред Покран в своей работе «Культура, кризисы и перемены» писал, что «кризис творится людьми, которые вступают в него вместе со своими предрассудками, пристрастиями и предубеждениями. Кризис есть сумма промахов, недоумений и интуитивных озарений, совокупность замеченных и незамеченных факторов». В общем, как устами профессора Преображенского говаривал Булгаков – «разруха не в сортирах, разруха в головах».
Чтобы упорядочить наши знания о всевозможных катастрофах и сделать соответствующие выводы, журнал «Смена» собрал максимум информации о Конце света. И выпустил их в февральском номере. Сразу же стало все понятно и не страшно.
В конце концов, более чем прав был мой любимый исторический деятель Уинстон Черчилль, который сразу же после финансовой катастрофы на Уолл-стрит в октябре 1929 года высказался так: «Этот биржевой крах является лишь проходящим эпизодом в жизни отважных и работоспособных людей». Разве не так?
